Владимир Габулов: Готов приносить пользу сборной в любом качестве
Вратарь тульского «Арсенала» Владимир Габулов в интервью «Спорт-Экспрессу» сказал, что у него есть мечта – сыграть на чемпионате мира–2018.
— После перехода в «Арсенал» прошло полгода — и вас вызвали в сборную России. Шок? — Всегда ставлю перед собой высокие задачи и даже не скрывал в интервью, что все равно мечтаю вернуться в национальную команду и приносить ей пользу. Конечно, приглашение было неожиданным, но приятным. Вы ведь помните, как формировался состав — изначально меня не включили, а потом, когда Лунев получил травму, довызвали.
— Как объяснили ситуацию для себя? — Решил, что если понадоблюсь сборной, то готов принести ей пользу в любом качестве. Слава богу, и определенный опыт есть, и физические кондиции позволяют.
— У Артема Реброва мнение противоположное. Он считает, что в его возрасте нет смысла ехать третьим вратарем, обреченным на запас, лучше дать дорогу молодым. — А кто определяет — первый ты, второй или третий? Только главный тренер. И ведь есть еще такое понятие как коллектив. В нашей сборной сейчас много молодых ребят, которые еще не набрали опыта и полной уверенности в собственных силах, что помогло бы им достигать результата. С этой точки зрения я посчитал, что могу оказаться полезным — с поддержкой, подсказом, созданием атмосферы и конкуренции во вратарской линии.
У меня есть опыт выступлений за национальную команду в официальных матчах. В определенный момент он, возможно, понадобится. Насколько я помню, за последние 10 лет турнирные матчи в сборной играли только Акинфеев и Малафеев. Больше из вратарей — никто. А до этого — проводил матчи еще и я. Товарищеские же встречи — это совсем не то, накал и ответственность — абсолютно другие.
— А как вам сама ситуация, когда все понимают, что в команде основной — это Акинфеев, а остальные — изначально запасные? — Повторю: первого номера определяет только главный тренер. Если голкипер приезжает в сборную, будучи неготовым к конкуренции, или, наоборот, с завышенным самомнением, вроде «я здесь основной», это тоже неправильно. Я думаю так: в каждой команде должно быть четкое разграничение: есть голкипер на роль основного, а есть резервные. Это нужно для того, чтобы первый номер чувствовал полное доверие, не ощущал лишней нервозности. В то же время, если он на определенном этапе не дает результат, ему дают отдохнуть, выходят на подмену резервисты.
— Два сверхамбициозных футболиста на данной позиции — это плохо? — Конечно. Помните же, в свое время перед ЧМ-2014 в состав Германии не включили тер Штегена, зато взяли Вайденфеллера из «Боруссии». И четко объяснили, почему: есть первый номер — Нойер, а остальные должны смириться с ролью второго-третьего и создавать хорошую рабочую атмосферу. Опять же, в 2006-м у тех же немцев были Леманн и Кан. Стоит уважать решение последнего, который смирился и принес пользу в качестве резервного голкипера. Команда взяла бронзу.
— То есть, чтобы попасть в сборную России, нужно умерить амбиции и ехать с твердым пониманием, что ты — запасной? — Отвечу так: каждый футболист, приезжающий в национальную команду, максимально амбициозен и хочет играть. И это здорово. Иначе ты просто не получишь вызов. Но возникают ситуации, которые требуют, чтобы ты в первую очередь играл на команду. Вспомним 2008-й — у нас все 23 футболиста были запредельно амбициозными, каждый хотел и мог принести пользу. Но понимая, что на кону стоит результат сборной, все помогли команде в качестве запасных, создавали атмосферу, поддерживали тех, кто на поле. У нас действительно была живая скамейка! И от нее зависело в тот момент не меньше, чем от тех, кто выходил на поле. Ведь если бы каждый тянул одеяло на себя, тогда бы коллектива не сложилось. И какой тогда результат? На крупных турнирах это особенно важно.
— На Кубке конфедераций так и было? — У нас действительно сложилась рабочая атмосфера, дружелюбный коллектив. Все ребята сплотились, помогали, поддерживали друг друга. Да, у нас чуть-чуть не получилось. Но это «чуть-чуть» может принести пользу завтра.
— Самедов нам говорил, что это был супермесяц. Кроме того, по его мнению, сборная России провела сильный турнир. — Полностью с ним согласен. Начиная со сборов и заканчивая последним матчем, тренерский штаб грамотно выстроил работу. Мы четко понимали, чего от нас хотят. Тренировки, микроклимат, отношения в коллективе — обо всем можно говорить только в позитивном ключе. Все было на высшем уровне. Единственное — нам действительно не хватило самой малости. Последняя игра с Мексикой складывалась достаточно неплохо. Не пропусти мы первый гол, все было бы иначе.
— А вы были шокированы, когда увидели второй гол мексиканцев? — Если честно, не придал этому мячу большого значения.
— Как это? — Понимал, что еще есть время и мы можем все изменить — отыграться и даже выйти вперед. И у нас были шансы. Меня больше шокировал первый гол. Мы ведь повели в счете, владели преимуществом и тут…
— А как второй мяч смотрелся со скамейки? — Особо ничего понять не успел. Находился далеко. Уже увидел столкновение Игоря с мексиканцем и мяч в сетке…
— В раздевалке поддержали Акинфеева? — Меня забрали на допинг. А когда уже приехали в отель, посидели с Игорем в номере, пообщались вдвоем. Все его поддержали. И это говорит о единстве сборной, о сильном коллективе. Ошибиться может каждый. Важна реакция команды на ошибку. А она была достойная.
Я верю в позитивный результат. Когда, кстати, мы выезжали в аэропорт, очень много людей собралось у отеля, и не было никакого негатива с их стороны! Наоборот, все пытались нас приободрить, выкрикивали фамилии всех игроков. Приятно, что страна снова поддерживает сборную.
— Скорее всего, на чемпионате мира на месте правого защитника сыграет Мариу Фернандес. Как вы вообще относитесь к натурализации? — Раз руководство принимает такие решения, футболистам нужно принимать это. Каждый должен заниматься своим делом. Если человек соответствует уровню сборной, мечтает играть за нашу команду, если он учит язык, гимн, всей душой переживает за российский футбол, то почему бы и нет? Другое дело, когда игрок получает российский паспорт только для того, чтобы не быть легионером…
На Кубке конфедераций мы достаточно близко общались с Гильерме. Он хорошо говорит на нашем языке, можно сказать, стал уже русским.
— Когда-то ходили разговоры о возможной натурализации Веллитоном. Вы бы его приняли в сборной? — Это уже вопрос из области виртуального!
— Впереди чемпионат мира. Рассчитываете остаться в обойме? — Я не загадываю. Но цель, конечно, такую перед собой ставлю. Готов принести пользу сборной в любом качестве. Готовлю себя к этому морально и психологически, набираю форму. А дальше уже решать тренерскому штабу.
— А в чем феномен Акинфеева? — Все просто — человек дает результат. Он показывает игру, лидер команды. У него громаднейший опыт и серьезнейшие достижения. Если бы человек не соответствовал уровню сборной, никто бы его туда не вызывал.
— Его козырь в том, что он быстро забывает ошибки и идет дальше? — Нет вратарей, которые вообще не ошибаются. Это нормальное явление. Нельзя воспринимать ошибку как конец света. А болельщики должны понимать, что вратарь — самая ответственная позиция на поле. Ляпы голкиперов видны сразу. Вратари должны быть более стойкими и выдержанными по сравнению с полевыми игроками.
— Вы довольно долго просидели в ЦСКА в запасе под Акинфеевым и потом смогли успешно перезапустить карьеру. Какой совет можете дать Сергею Чепчугову? — Сложно давать советы. У каждого своя судьба. Я могу сказать о себе, о том, что чувствовал, когда был на скамейке. Мы с Веней Мандрыкиным по очереди играли за дубль. И в один момент я уже не мог смотреть футбол по телевизору.
— Почему? — Появилось просто бешеное желание играть. В итоге подошел к Валерию Георгиевичу Газзаеву и сказал, что больше не могу сидеть на замене. Об этом же поговорили и с Евгением Ленноровичем Гинером. Тогда и появился вариант с «Кубанью». Даже находясь в запасе, я мечтал пробиться в сборную.
— Здорово. — Да. И когда я дебютировал за национальную команду в матче с Польшей, ребята поздравили меня и сказали: «Ну вот теперь ты игрок сборной», хотя тогда я этого еще не осознавал.
— На фотографиях ЦСКА после победы в финале Кубка УЕФА вы, кстати, выглядели чуть ли не самым счастливым, хотя и не играли. — Так мы же были все единым целым. Все делали эту «химию». Наверное, кто-то был обижен, что не вышел в том матче на поле. Но это не про меня. Я искренне переживал и был счастлив.
— С Венимамином Мандрыкиным сейчас общаетесь? — Сейчас реже. Раньше созванивались, даже был несколько раз у него. В последнее время не получается.
